Роза
Сердце девичье верило, сбудется,
В жизни счастья настанет пора,
Но не думала Роза, что влюбится
По уши в молодого вора
И не долго то счастье покоило
Бархат, золото, шелк и рубли.
Только сердце недоброе чуяло,
На седьмицу за ним и пришли.
И казалась разлука ей вечностью,
Ненавидела Роза ментов,
"Разлучили" - кричала сердечная,
"Посадили на восемь годков."
И писала она письма длинные,
Колыма, Магадан, дальний край.
Время часики мерят старинные,
А кукушка кукует - встречай.
Сердце екнуло, ой, что-то сбудется.
Как-то парень в окно постучал.
Пригласила домой гостя с улицы,
Милый весточку с другом прислал.
Передал ей привет от любимого,
Два годочка осталось скучать,
Роза стул сразу гостю подвинула,
Есть он Бог по всему и видать.
Да, Вы садитесь за стол, не побрезгуйте,
Отобедайте в доме моем.
Кабы Розочка знала про беды те,
Что пришли к ней под вечер с парнем.
Он поел, а потом и попарился,
Стала кровь в его жилах играть.
И на кореша бабу позарился,
Про него стал фуфло ей толкать.
Мол, кентуха откинулся осенью,
Был досрочно он освобожден.
И добавилось Розочке проседи,
Как поверить, что это не сон.
Ну а тот все толкал, как кормили вшей,
И какой он ему первый друг,
И еще будто с лярвою тамошней,
По амнистии двинул на юг.
Как же жить ей, скажи, после этого,
Шесть годков, как один, день за днем.
Все ложилась в кровать не согретую,
И все сны ее были о нем.
А гостек к ее сердцу разбитому,
Словом ласковым ключик нашел,
И поднес Розе стопку налитую,
Стал с ней жить да глумиться козел.
И она к этой суке доверчиво,
Прижималась в постели бочком.
Но к другой он ушел как-то вечером,
А ей оставил долги с трипаком.
Сколько слез было, сколько страдания,
Как она проклинала пору,
Когда первый раз шла на свидание,
Вечерком к молодому вору.
Восемь лет пролетело и вспомнила,
Милый был бы как-раз в этот день.
Только рюмочку горькой наполнила,
За окном вдруг увидела тень.
Он вбежал к ней как сойка влюбленная,
Наконец-то мы Роза с тобой,
А она ему финкой каленою,
В грудь ударила за упокой.
Он смотрел ей в глаза опечаленно,
И без гнева с улыбкой сказал.
Поцелуй же меня на прощание,
И со вздохом последним упал.
Перед ней он как перед иконою,
В чем сумел заработать за срок
Фофаль, кемель, да ксива казенная,
Да для нее оренбуржский платок.
