части тела, отрубленные, снова вместе,
плиты склепов потрескались из жажды мести,
тлеющая гниль набирает обороты,
гробы открылись настежь, впереди много работы
тела возобновляются, новые вместо прогнивших,
море вынесет на берег сотни тел, давно погибших,
долгий сон закончится с первыми лучами света,
и проснутся те, кто пали в ожидании рассвета
жертвы казней безобразные до рвоты
тянут ноги, завязав в узлы аорты,
воды ливня, кропят тела, исцеляя,
жаждой битвы кровь по телу разгоняя.
ромашковое поле, все прекрасно на танцполе,
и девушки веночки заплетают на подоле,
но черепа и рёбра не вынесут ударов вскоре
только шепот тишины и ромашковое поле
когда искривятся рты в последнем зевке,
когда поднимется с илом, то что лежало на дне,
кровавые части, как ртуть срастутся в комки,
снова с невинно убиенных сорвут цепи и замки
раковые клетки, неизбежны метастазы,
радостные лица исказятся от проказы,
вы думали, что прах лишь разлагается с годами,
и можно павших попирать своими грязными ногами
ублюдочная мода, ни один не равнодушен,
но холодною рукою каждый медленно задушен,
шакал пищит ехидно глубоко в сырой норе,
он смеется, но не знает то, что ждет его извне
