Горячий самовар,
Медовые ковриги.
Она сожгла дрова
И принялась за книги.
Она не знала, кто топил ее в реке,
Одна рука в крови, другая в молоке.
И яблоневый цвет в кудрявых волосах.
Ногами на земле, головою в небесах.
Я говорил с тобой
До самого рассвета.
Но твой открытый рот,
Как дуло пистолета.
Я не знаю, кто топил тебя в реке,
Одна рука в крови, другая в молоке.
И яблоневый цвет в кудрявых волосах.
Ногами на земле, головою в небесах.
Я покажу тебе полет аэроплана,
Я нарисую паука на дне стакана.
На дне стакана мухи плавятся от браги,
И бродят танки по линованной бумаге.
Я покажу тебе, как пчелы строят дзоты,
Я научу тебя стрелять из пулемета,
И ты услышишь, прикоснувшись к полюсам,
Как гибнут наши голоса,
Наши голоса,
Наши голоса,
Наши голоса.
Дремучие леса,
Волшебные поляны.
Черничные кусты
Зализывают раны.
Но в крике стрекозы, в глазу у муравья
Есть место для тебя и место для меня.
И яблоня взойдет, оставив нам дары,
С условием забыть все правила игры.
Я до сих пор не знаю, эльф ты или гоблин.
Я знаю, опыт твой годами был накоплен.
Тебе известно, как над замком реют флаги,
И бродят танки по линованной бумаге.
Так научи меня, как пчелы строят дзоты,
И прострели меня насквозь из пулемета,
И я услышу, прикоснувшись к полюсам,
Как гибнут наши голоса,
Наши голоса,
Наши голоса,
Наши голоса.
