Поживём - увидим кто останется цел и невредимый,
А кто заедет в местечко режимное.
Никого не ценим, никем не дорожим,
Ни*уя не видели и по сути не жили.
Они играют в любовь, а мы играем в ножи.
В их нелепой игре ты всего лишь наживка.
Давай тормози, а то реально может быть поздно,
Ведь козырная масть в руках у опёздолов.
Там кошельки безмерные, карманы бездонные,
Если ты не подчиняешься, тебя накроет пиз*ой,
Накроют лицо черной тряпкой,
Они пишут законы, они диктуют порядки,
Они уже за дверью твоей на*уй стоят.
Вы стадо послушных козлят.
Система держится на соплях, шатается из стороны в сторону,
Вас не зае*ало кормить двуглавого ворона?
Но царек то голый и погоны сорваны.
Ветерок выносит из избушки сор,
Вечный траур на лицах людей третьего сорта.
На лицах людей третьего сорта радость стёрта
И если в чём-то я полуживой, значит в чём-то я полумертвый.
С силами МВД у нас вечные трения,
Давай измерь эту силу трения.
И там, где мы одни, мы не одни сейчас,
У нас не дни - у нас днища.
Я буду делать все дела чище,
Будет день - будет пища.
За мной вслед улетает вся жизнь, запятая, а потом пускай ищет.
В голове ржавый прут, тело прут в пруд,
Тут дел пруд пруди, тело не найдут тут.
И наше времяпровождения
В заведении с названием "Заблуждение".
Мы вам про суть - вы нам "проспись",
Мы вам "присядь" - вы нам "садись".
Часто с куполами нам нудная жизнь,
Чисто на куполах нагрудная живопись.
И откуда на*уй было знать Нострадамусу,
Что настрадаемся?
Да и хули там, когда народ х*й видал,
Это как цель обозначил, а пулю не дал.
Во беда. Что не так? Нам не дают летать,
Мы организмы вреда, организму пи*да.
А я модные журналы чисто так листал,
Ху*та? Ху*та Я бы так жить не стал.
Ой устал, ой, Тань, перестань,
Нам для счастья только шкаф тут переставить.
Потом роди мне, а то я устал,
Пусть глаголят у пиз*юка уста.
Это да, это да, полстраны в крестах,
Остальным повтыкали в головы креста.
А ты давай ради себя, не ради Христа,
Не дай себя отхлыстать.
И мы договорились, пока варились,
Чтоб нас чуток попозже опустили в сырость.
Поговорили, замечтались, не сбылось,
А какого х*я в груди вилы, скажи на милость?
